6
На протяжении всей жизни меня не покидает ощущение, что я нахожусь в меньшинстве – среди тех, кто любит зиму больше, чем лето. Но хруст снега под ботинками у меня вызывает особый трепет. Это звук волшебства. Так ходит Дед Мороз. Так отец вёз меня на санках, а я прислушивался к каждому шагу. Хрусь. Хрусь. Хрусь.
Упасть в свежий и пушистый снег, прыгнуть с разбегу в нетронутое зимнее покрывало – настоящее счастье. А вот чего я никогда не понимал – желание есть сосульки. Мой сосед любил их почти как мороженое. До сих пор в толк не возьму, в чём тут удовольствие.
Хрусь. Хрусь. Хрусь.
Снова разговаривает снег под ногами.
Идём с двоюродными братьями кататься с горки в парке. Нет, это даже не горка – это целая олимпийская трасса. На санках можно было почувствовать себя бобслеистом. Разгоняешься. Ложишься быстро на живот лицом вперёд, руки вытягиваешь в стороны и, отталкиваясь ими от земли, помогаешь себе набрать дополнительное ускорение; несёшься вперёд, подскакиваешь трижды на небольших трамплинах, впереди – длинный спуск уходит круто влево. Если взять хороший разгон, можно проехать далеко. Но за поворотом – поваленное старое дерево. Надо вжаться в санки и опустить голову, чтобы проехать под ним. Главное – на радостях не забыть об этом. Впрочем, до него удавалось доезжать нечасто.
Наш пытливый ум искал новые и интересные способы спуска. Более эффективный вариант был вскоре обнаружен – мы нашли здоровенный кусок линолеума. На нём можно было и паровозиком кататься, и скольжение по трассе получалось более гладким, как у бритвы Жилетт. Теперь наша скорость была ещё больше, как и преодолеваемое расстояние.
Время в тот момент едва ли существовало. Оно словно не успевало проскочить под тем деревом за поворотом и останавливалось.
Мы возвращались домой разгоряченные и раскрасневшиеся.
Снег набивался в ботинки и скатывался там в комочки. То же происходило, когда я носил варежки или тканевые перчатки. У меня был с ними мини-ритуал: в подъезде на втором этаже я сжимал руками батарею, чтобы эти кусочки на перчатках растаяли. Иногда холодные перчатки могли приклеиться к горячей батарее, но мне всё равно нравилось так делать.
Родители встречали на пороге с веником
и несколькими взмахами превращали
снежного человека обратно в своего сына.
Хрусь. Хрусь. Хрусь.
Эти картинки могут отозваться в памяти людей разного возраста. Но особенно они будут понятны тем, у кого тоже были варежки на резинке и балаклава с козырьком.
